Halford

Умберто Эко - величайший человек,и каждая его книга - жемчужина...Маятник Фуко прочел на одном дыхании,просто наслаждение...имхо,Остров Накануне куда более сложная для прочтения вещь...а желающим знакомиться с Эко,советую такой порядок - Баудолино,Имя Розы,Маятник Фуко,Остров Накануне.Жду не дждусь,когда же переведут последнюю книгу(жаль,он сказал,что больше не займется худ.литературой) - Волшебное пламя королевы Лоаны.

Мда...основная форма,конечно,удавиться и не встать...черная и белая фактически не изменились,а самая классная футболка - это тренировочная,видел их уже в натуре,очень классный вид.Та,где на спине большая корона адидаса и надпись бивин.

В смысле,выездная?На том линке тока одна фотка,а где остальные?

Частенько наталкивался на стеб над заголовками желтой прессы,еще у Задорнова было что-то типа :"Вши сьели пограничника"...или "безногий слесарь из Сургута играет песню из Титаника на бояне" Давайте поиграем - повыдумываем заголовки желтой прессы касательно футбола.Будем по одному заголовочку каждый тискать по очереди - думаю,будет много перлов. Для почина - Сенсация!Дидье Дрогба - внебрачный сын Уэсли Снайпса!

4ig,могу согласиться с твоим постом,только кроме одного - если есть обьективные причины Интер,мягко говоря,не любить...а здесь их множество у множества думающих людей,то тогда никакое уважение даже в зародыше не появится.

какой матчастъ,дорогой...все вручную Самсон - фигура величавая,не пристало его с каким-то Герценом сравнивать Он у нас - прожектор перестройки...о

Я бы спросил,какое отношение это недоразумение имеет вообще к итальянскому футболу... Да,Оль,это будет их выездная форма...в ней они мышатам пролетели Внимание,есть идея...после 100-летия помойки нужно предложить Моразматти учредить еще один юбилей - 100 лет без ЛЧ!

Ну и,из верноподданических чувств - с ДР,наш лысый,доводящий до инфаркта Галлиани!Побольше тебе ума к старости

Самсон,ты пива мало пьешь....все пытаешься декабристов разбудить...отдохни,лето ведь

Опера 9.21 сборка 8776 - при нажатии на кнопку "назад" в браузере не происходит возврата на предыдущую страницу,помогают только 2 нажатия.Глюк билда или что-то в форуме? Замечание от модератора (Crayfish) Скорее всего именно билд. Проверял на O8, IE6 и FF2 - все в порядке.

Сегодня ДР у naughty_tfb,хорошего человека,уважаемого модератора форумов "Серия-А". Рома - поздравляю,желаю тебе всего самого наилучшего,много здоровья,удачи,счастья,прибавления в семействе обязательно,и конечно - много наших красно-черных побед!

Ну,с почином. Лен,а голы-моменты будешь выкладывать?

А как мерду размазали вчера и сегодня...просто шик.Однако,был лишний повод пожалеть,что не подписали Суазо.Парень красавец.

Всех,кто залетит в гости в Израиль,веду в пивбар на Алленби,в Т-А,на разливное бельгийское пиво - красота А пока буду в выходные забавляться темным чешским будвайзером. Кстати,сдается мне,что у нас тоже Старопрамен из Украины завозят...обычн меня чешское пиво торкает,особенно Пилзнер Урквел,а тут чего-то не то...

Как близкий по роду комп.технарь - принимаю

Выходит,остались в России времена Алексея Михайловича,подьячие собирают оброк,лавки себя кормят,а богатеи кто были,те и остались..?Грустно.

Да сомневаюсь я насчет пенальти...как только Быстрова коснулись ножки,он героически выстрелил вперед.Вратарь шел в игрока,но и Быстров помог нефигово...Спорно,но в принципе пофигу...в очередной раз убедился,что футбол в России хромой на обе ноги...(щаз будут бить )

Кто тут точно сказал - что делал Погребняк на лавке??Адвокат меня просто убивает.И судья урод неповторимый.Конкретно - единственный чистый мяч,остальное - следствие ошибок.

Идея принята,подумаю)

Ну,по виски я не специалист,по мне - это для шотландских пастухов...коньяки в дъюти фри сплошь французские,дешевые - паршивые,а 200баксовый Наполеон - западло...если извращаться,то тогда After shock - для любителей ядреных напитков.Оригинально и вставляет хорошо.Или хорошей водки.Или грапы В Москву я не попадаю,но пить за вас буду - будь здоров

Я последние дни,когда просыпаюсь,в башке с какого-то перепугу звучит песенка на мотив "Бу-ра-ти-но!" - "Ро-наль-ди-ньо - Бу-ра-ти-ньо!" Я немного пью,честно.. Если споется песенка с четверга на пятницу - извещу.Довели,блин...

Ненаучная фантастика. Пересказано одним итальянским псом... Окончательно пес очнулся глубоким вечером, когда звоночки прекратились и как раз в то мгновение, когда дверь впустила особенных посетителей. Их было сразу четверо, и все одеты очень нескромно. «Этим что нужно?» – удивленно подумал пес. Гораздо более неприязненно встретил гостей Сил Берлусконьевич. Он стоял у письменного стола и смотрел на вошедших, как полководец на врагов. Ноздри его ястребиного носа раздувались. Вошедшие топтались на ковре. – Мы к вам, президент, – заговорил тот из них, у кого на голове возвышалась на четверть аршина копна клочковатых седеющих волос, – вот по какому делу… – Вы, господа, напрасно ходите без калош в такую погоду, – перебил его наставительно Сил Берлусконьевич, – во-первых, вы простудитесь, а, во-вторых, вы наследили мне на коврах, а все ковры у меня персидские. Тот, с копной, умолк и все четверо в изумлении уставились на Филиппа Филипповича. Молчание продолжалось несколько секунд и прервал его лишь стук пальцев Филиппа Филипповича по расписному золотому кубку на столе. – Во-первых, мы не господа, – молвил, наконец, самый юный из четверых, персикового вида. – Во-первых, – перебил его Сил Берлусконьевич, – вы мужчина или женщина? Четверо вновь смолкли и открыли рты. На этот раз опомнился первый тот, с копной. – Какая разница, товарищ? – спросил он горделиво. – Я не знаю, – признался персиковый юноша в кожаной куртке черно-синего цвета и сильно покраснел. Вслед за ним покраснел почему-то густейшим образом один из вошедших – стриженый под бобрик здоровяк в цилиндре. – В таком случае вы можете оставаться в кепке,из сострадания, а вас, милостивый государь, прошу снять ваш головной убор, – внушительно сказал Сил Берлусконьевич. – Я вам не милостивый государь, – резко заявил бобриковый, снимая цилиндр. – Мы пришли к вам, – вновь начал клочковатый с копной. – Прежде всего – кто это мы? – Мы – новое домоуправление дома Дуриньева, – в сдержанной ярости заговорил черный. – Я – Моратьев, она...или он? Да черт с ним..с ней.. – Манчинов, он – товарищ Матерацкович и Камбиасов. И вот мы… – Это вас вселили в квартиру Джузеппе Меацовича? – Нас, – ответил Моратьев. – Боже, пропал дуриньевский дом! – в отчаянии воскликнул Сил Берлусконьевич и всплеснул руками. – Что вы, президент, смеетесь? – Какое там смеюсь?! Я в полном отчаянии, – крикнул Сил Берлусконьевич, – что же теперь будет с паровым отоплением? – Вы издеваетесь, президент? – По какому делу вы пришли ко мне? Говорите как можно скорее, я сейчас иду обедать. – Мы, управление дома, – с ненавистью сверкая узкими глазками из-за круглых очков, заговорил Моратьев, – пришли к вам после общего собрания жильцов нашего дома, на котором стоял вопрос об уплотнении квартир дома… – Кто на ком стоял? – крикнул Сил Берлусконьевич, – потрудитесь излагать ваши мысли яснее. – Вопрос стоял об уплотнении. – Довольно! Я понял! Вам известно, что постановлением 12 сего августа моя квартира освобождена от каких бы то ни было уплотнений и переселений? – Известно, – ответил Моратьев, – но общее собрание, рассмотрев ваш вопрос, пришло к заключению, что в общем и целом вы занимаете чрезмерную площадь. Совершенно чрезмерную. Вы один живете в семнадцати комнатах. – Я один живу и работаю в семнадцати комнатах, – ответил Сил Берлусконьевич, – и желал бы иметь восемнадцатую. Она мне необходима под винный зал. Четверо онемели. – Восемнадцатую! Мама миа, – проговорил бобриковый, лишенный головного убора, однако, это здорово. – Это неописуемо! – воскликнул юноша, не уверенный в том,кто он. - Да, впрочем, это неважно. Моя квартира свободна, и разговору конец. Могу я идти обедать? – Извиняюсь, – сказал четвертый, похожий на лысеющего городового. – Извиняюсь, – перебил его Моратьев, – вот именно по поводу банкетного зала мы и пришли поговорить. Общее собрание просит вас добровольно, в порядке трудовой дисциплины, отказаться от банкетного зала. Банкетных залов нет ни у кого в Милане. – Даже у Дольче и Габаны!, – звонко крикнула женщина-юноша С Силом Берлусконьевичем что-то сделалось, вследствие чего его лицо нежно побагровело и он не произнес ни одного звука, выжидая, что будет дальше. – И от бильярдной также, – продолжал Моратьев, – бильярдную прекрасно можно соединить с кабинетом. – Угу, – молвил Сил Берлусконьевич каким-то странным голосом, – а где же я должен принимать пищу? – В спальне, – хором ответили все четверо. Багровость Филиппа Филипповича приняла несколько сероватый оттенок. – В спальне принимать пищу, – заговорил он слегка придушенным голосом, – в бильярдной читать, в приемной одеваться, принимать гостей в комнате прислуги, а в кухне подписывать контракты. Очень возможно, что Дольче и Габана так и делают. Может быть, они в кабинете обедают, а каталоги составляют в ванной. Может быть. Но я не Дольче и Габана!.. – вдруг рявкнул он и багровость его стала желтой. – Я буду обедать в банкетном зале, а в бильярд играть в бильярдной! Передайте это общему собранию и покорнейше вас прошу вернуться к вашим делам, а мне предоставить возможность принять пищу там, где ее принимают все нормальные люди, то-есть в столовой, а не в передней и не в детской. – Тогда, президент, ввиду вашего упорного противодействия, – сказал взволнованный Моратьев, – мы подадим на вас жалобу в высшие инстанции. – Ага, – молвил Сил Берлусконьевич, – так? – И голос его принял подозрительно вежливый оттенок, – одну минуточку попрошу вас подождать. «Вот это парень, – в восторге подумал пес, – весь в меня. Ох, тяпнет он их сейчас, ох, тяпнет. Не знаю еще – каким способом, но так тяпнет… Бей их! Этого косматого взять сейчас повыше сапога за подколенное сухожилие… Р-р-р…» Филипп Филиппович, стукнув, снял трубку с телефона и сказал в нее так: – Пожалуйста… Да… Благодарю вас. Мишеля Платиньевича попросите, пожалуйста. Сил Берлусконьевич. Мишель Платиньевич? Очень рад, что вас застал. Благодарю вас, здоров. Мишель Платиньевич, наша операция с УЕФА отменяется. Что? Совсем отменяется. Равно, как и все остальные запланированные операции. Вот почему: я прекращаю работу в Милане и вообще в Италии… Сейчас ко мне вошли четверо, из них один гермафродит, переодетый мужчиной, и двое вооруженных револьверами и терроризировали меня в квартире с целью отнять часть ее. – Позвольте, президент, – начал Моратьев, меняясь в лице. – Извините… У меня нет возможности повторить все, что они говорили. Я не охотник до бессмыслиц. Достаточно сказать, что они предложили мне отказаться от моей банкетной залы, другими словами, поставили меня в необходимость проводить приемы там, где я до сих пор хранил старые бумажки. В таких условиях я не только не могу, но и не имею права работать. Поэтому я прекращаю деятельность, закрываю квартиру и уезжаю в Ниццу. Ключи могу передать Моратьеву. Пусть он работает с вами. Четверо застыли. Снег таял у них на сапогах. – Что же делать… Мне самому очень неприятно… Как? О, нет, Мишель Платиньевич! О нет. Больше я так не согласен. Терпение мое лопнуло. Это уже второй случай с начала трансферного сезона. Как? Гм… Как угодно. Хотя бы. Но только одно условие: кем угодно, когда угодно, что угодно, но чтобы это была такая бумажка, при наличии которой ни Моратьев, ни кто-либо другой не мог бы даже подойти к двери моей квартиры. Окончательная бумажка. Фактическая. Настоящая! Броня. Чтобы мое имя даже не упоминалось. Кончено. Я для них умер. Да, да. Пожалуйста. Кем? Ага… Ну, это другое дело. Ага… Хорошо. Сейчас передаю трубку. Будьте любезны, – змеиным голосом обратился Сил Берлусконьевич к Моратьеву, – сейчас с вами будут говорить. – Позвольте, президент, – сказал Моратьев, то вспыхивая, то угасая, вы извратили наши слова. – Попрошу вас не употреблять таких выражений. Моратьев растерянно взял трубку и молвил: – Я слушаю. Да… Председатель домкома… Мы же действовали по правилам… Так у президента и так совершенно исключительное положение… Мы знаем об его работах… Целых пятнадцать комнат хотели оставить ему… Второй моджигейт? Серия Б?За что...Да,да...Ну, хорошо… Раз так… Хорошо… Совершенно красный, он повесил трубку и повернулся. "Как оплевал! Ну и парень!" – восхищенно подумал пес, – "что он, слово, что ли, такое знает? Ну теперь можете меня бить – как хотите, а я отсюда не уйду. Трое, открыв рты, смотрели на оплеванного Моратьева. – Это какой-то позор! – несмело вымолвил тот. – Если бы сейчас была дискуссия, – начала женщина-юноша, волнуясь и загораясь румянцем, – я бы доказала Мишелю Платиньевичу… – Виноват, вы не сию минуту хотите открыть эту дискуссию? – вежливо спросил Сил Берлусконьевич. Глаза женщины-юноши загорелись. – Я понимаю вашу иронию, президент, мы сейчас уйдем… Только я, как заведующий культотделом дома… – За-ве-дующая, – поправил ее,усмехаясь, Сил Берлусконьевич. – Хочу предложить вам, – тут женщина-юноша из-за пазухи вытащила несколько ярких и мокрых от снега журналов, – взять несколько журналов в пользу детей Аргентины. По евро штука. – Нет, не возьму, – кратко ответил Сил Берлусконьевич, покосившись на журналы. Совершенное изумление выразилось на лицах, а женщина покрылась клюквенным налетом. – Почему же вы отказываетесь? – Не хочу. – Вы не сочувствуете детям Аргентины? – Сочувствую. – Жалеете по евро? – Нет. – Так почему же? – Не хочу. Помолчали. – Знаете ли, президент, – заговорила девушка-юноша, тяжело вздохнув, – если бы вы не были европейским светилом, и за вас не заступались бы самым возмутительным образом (бобриковый дернул ее за край куртки, но она отмахнулась) лица, которых, я уверена, мы еще разъясним, вас следовало бы арестовать. – А за что? – с любопытством спросил Сил Берлусконьевич. – Вы ненавистник Интера! – гордо сказала женщина-юноша. – Да, я не люблю Интер, – печально согласился Сил Берлусконьевич и нажал кнопку. Где-то прозвенело. Открылась дверь в коридор. – Мариночка,доченька, – крикнул Сил Берлусконьевич, – подавай обед. Вы позволите, господа? Четверо молча вышли из кабинета, молча прошли приемную, молча переднюю и слышно было, как за ними закрылась тяжело и звучно парадная дверь. Пес встал на задние лапы и сотворил перед Сил Берлусконьевичем какой-то намаз.

Тот же вопрос,кого будут больше слушать - Хулио Иглесиаса или Паваротти...

Лусио - в Герту??????Ееееееееееее.........................

Я предпочитаю пиво какое-то,когда до хорошего добраться нельзя)) А коньяк - всему голова,он всегда и с всем идет